ЛИЧНОСТИ

ХАЙЯ ИБН ЯКЗАН

В о время пребывания в моей стране я почувствовал потребность предпринять со своими друзьями маленькую развлекательную прогулку по окрестностям и, гуляя, встретил старика, который, несмотря на свой очень преклонный возраст, был полон юношеского жара. Он не был ни согбенным, ни убеленным сединами. Охваченный непреодолимым желанием погрузится в беседу с ним, я со своими спутниками после приветствий завязал с ним разговор, прося посвятить меня в его знания, профессию и познакомить с его семьей и страной. «Что касается моего имени и моей семьи, -ответил он, -мое имя Хайя ибн Якзан и мой родной город Иерусалим; что касается занятий моих, они состоят в скитании по всем странам, в чем я следую указаниям отца, который мне вверил ключи от всех наук и направил меня по тропам всех стран мира, пока не удалось достичь самых отдаленных пределов вселенной». Мы продолжали задавать ему вопросы о различных науках и старались испытывать его в глубинах знаний, пока не стали обсуждать науку, именуемую «физиогномией», тут я нашел его обладателем удивительных по точности знаний, и с этого мы начали свою речь. Ободренный сходством наших натур, я осмелился войти с ним в беседу и подчинить мои внутренние чувства его божественной мудрости, исходящей из его существа. Поощренный его предупредительностью и расположенный принять его мудрость, я начал испытывать его высшую природу, свободную от всякой материальности и, однако, в известном смысле связанную с материальным миром и его свойствами. Так как жизнь содержит два необходимых условия: интеллектуальное развитие и чувство движения, он сам себя называет Hay, то есть «живущий», и, добавляя ben Jagzan, то есть сын бодрствующего, которое не имеет нужды в покое. Его родной город – святой город Иерусалим, очищенный от обычных скверн мира, и занятие мудреца – обозревать области наивысшего разума, дабы проникать в существо своего небесного отца, который ему вверил знание всего сущего и открыл тайну познания. Так с помощью его умозаключений мы достигли метафизики и логики – наук, которыми достигают верных и очевидных заключений в познании того, что отдалено и сокрыто: вот почему он это обозначает названием «физиогномии», которая судит о скрытом внутреннем по внешним признакам.

После этого вступления, которое мы передали почти буквально, мы продолжали изложение. «Логика – знание, - продолжал наш старец, -доход с которого оплачивается счетом на серебро; она открывает все то, что скрыто и сможет тебе доставить радость или разочарование; она указывает тебе точное расположение естества и освобождение от всего, что примыкает к миру чувственных склонностей. Если ее спасительная рука тебя касается, она тебя очищает, но если твоя слабость вводит тебя в колебание, ты будешь обречен гибели, окруженный всегда в этом своем состоянии дурными сотоварищами, от коих ты будешь тщетно стараться освободиться.

Что касается твоего ближайшего спутника (т.е. воображения), оно приносит тебе сведения, где истина смешана с ложью, а истина – это необходимый спутник и просветитель. Очень часто оно тебе передает вести, мало подобающие твоему достоинству и твоему положению, и ты будешь силиться отделить в них истинное от ложного и точное от ошибочного; но несмотря на все это оно тебе необходимо и было бы тебе очень спасительно, если бы тебя не подавляла неясность мысли ложные свидетельства не вовлекали в заблуждение.

Н о твой спутник справа – раздражительность. Он еще более назойлив, и его приступы могут быть лишь с трудом отражены разумом или удалены ловкостью мысли. Он похож на пылающий огонь, на заливающий водопад, на бешенство жеребца или львицу, у которой отняли львят. То же относится к соседу твоему слева – это плотская похоть; его зло происходит от ненасытной прожорливости и чувственности; он похож в этом отношении на голодного борова, пущенного на пастбище. Таковы твои спутники, бедный смертный, к которым ты прикован и от которых ничто не может тебя освободить, разве только уход в те страны, где такие спутники неизвестны. Но поскольку это путешествие не дозволенно тебе и тебе невозможно бежать от этих спутников, пусть по крайней мере рука твоя их покоряет и сила твоя ими правит! Бойся ослабить им узду и остаться в их воле; если ты держишься крепко, они будут покорены и ты их подчинишь. Наконец, как военной хитростью, ты можешь пользоваться злым великаном – раздражительностью против ненасытной похоти и, напротив, можешь отразить приступы первого, гибкостью того вкрадчивого и изнеженного, имя которому – похоть. Но в особенности бодрствуй против твоего первого спутника, лживого и капризного (т.е. воображения), не вверяйся ему, если только он не принесет тебе верной гарантии, в этом случае он принесет тебе истину и не надо будет отвергать его помощи; но если его советы и смешаны с ошибками, ты все же можешь еще извлечь из них нечто истинное и постоянное». Выслушав это описание своих спутников, я начал познавать справедливость, находя его советы совершенно согласными с истиной: я с ними обходился то кротко, то властно, то брал верх над ними, то не имел в этом успеха. Но постоянно вызывал о помощи божества разума в моих сомнениях, пока по воле его я не был освобожден от них. В ожидании я готовился к путешествию, которое я весьма горячо желал выполнить в сопровождении старца, и последний добавил еще следующее последнее указание: «Ты и тебе подобные все время принуждены останавливаться в пути потому, что человек не может возвыситься до познания внезапной интуиции, но он достигает познания постепенно и с промежутками, довольствуясь охватывать его частями, пользуясь развитием своего разума, и дорога эта будет для вас очень трудной. Когда ты отдаешься путешествию от всего сердца, ты преуспеешь, и влияние твоих спутников уничтожится...»

M e h r e n. Hay ben Jagzan.- “Museon”, Luven, 1882, p.397